Продолжение. Часть 1 - по ссылке: Золото для диктатуры пролетариата. Часть 1

С опорой на народ

Назвать всю без малого сотню фигурантов двух следственных дел по понятным причинам невозможно – их слишком много. Однако еще ряд фамилий по ходу повествования все же будут упомянуты, так же, как и истории их преступлений. Последнее слово не буру в кавычки, поскольку в описываемый период утаивание ценностей от государства официально являлось деянием, уголовно наказуемым, как бы нелепо это не выглядело с нынешней точки зрения. Так что сотрудники ЭКО ульяновского Оперсектора ОГПУ действовали совершенно законно. Равно, как и граждане, им помогавшие. Например, двадцатисемилетний беспартийный выходец из крестьян-середняков Степан Александрович Колесников, проживавший в Ульяновске, в половине дома № 23 по улице Ленина, купленной им в 1930 году у бывшего владельца Лейбы Соломоновича Ривина, который остался на проданной жилплощади, но уже в качестве квартиранта.

«В период 1925– 1926 года Ривин держал часовую мастерскую в гор. Ульяновске, а в последующем эту мастерскую ликвидировал и перешел в артель. Мне лично известно, что Ривин занимался скупкой валюты и золота. Что после продажи дома в 1930 году Ривин на эти деньги собирался купить пианино, но он его покупать раздумал и сказал, что купит маленькую вещь, чтобы в глаза не бросалась», – охотно рассказывал на допросе 20 декабря 1932 года уполномоченному Ульяновского оперсектора Тарасову свидетель Колесников.

Однако информация, видимо, не подтвердилась. Во всяком случае в числе обвиняемых ни по одному из двух дел Лейба Соломонович не упоминается. А вот свидетельствовавший против него сосед туда угодил за хранение пяти царских золотых монет.

На самом излете «валютозаготовительной» кампании, в начале февраля 1934 года, когда два основных «золотых дела» были уже закончены, ОГПУ получило информацию на заведующего фотографией при кинотеатре «Художественный» гражданина Кубарева.

Информатор утверждал, что в прошлом отец заведующего имел собственную фотографию. Богатым был и сын, причем не только до революции, но и сейчас, поскольку у него (по слухам) до сих пор имелось золото. Иначе из каких таких средств гражданин Кубарев положил своей заместительнице и по совместительству супруге ежемесячное жалование аж в 300 рублей? При том, что сама она в фотографии совершенно ничего не смыслила? Зато еще одну сотрудницу – дочь инвалида и пенсионера Волкова заведующий недавно уволил под предлогом экономии средств, хотя женщина получала всего-то 35 рублей в месяц. По мнению информатора, причина увольнения кроется в том, что женщина «имела несчастье чем-то не угодить жене Кубарева, за что и была снята с работы». Так что к бывшему буржую строило присмотреться как следует, считал неизвестный нам добровольный помощник ОГПУ.

С большой долей вероятности «сигнал» исходил от уволенной сотрудницы и, кроме обиды и желания поквитаться, ничего под собой не имел. Во всяком случае, никаких сведений о том, что у заведующего фотографией чего-то нашли или хотя бы искали, в архивах встретить не удалось. Так что и в данном случае информация, скорее всего, тоже не подтвердилась.

Повторимся: нет необходимости, да и возможности перечислить всех фигурантов дела и все то, что у них было изъято: основную массу ценностей составляли золотые украшения и такие же монеты дореволюционной чеканки. Хотя встречались и исключения. Так, у некой Фелиции Федоровны Баклановой 38 лет, обнаружили платиновую монету весом двадцать с половиной граммов и стоимостью 67 рублей 65 копеек. Откуда она взялась у домохозяйки, супруги работника леспромхоза, не известно.

Платиновые дензнаки, но уже на сумму свыше 305 рублей обнаружили и еще у одной жительницы города – сорокапятилетней малограмотной Елизаветы Петровны Старцевой. Но тут все было более или менее понятно: мужа валютодержательницы сослали за торговлю, а сама она была лишенкой. Кстати, валютодержателем в полном и прямом смысле слова был ульяновский врач Александр Николаевич Наинский, у которого нашлись доллары, эквивалентные 41 советскому рублю и две германских марки в виде монет.

Преступление и наказание

Занятые расследованием масштабных «золотых» дел, сотрудники экономического отдела ОГПУ не забывали и о мелкой «текучке». Так, упоминавшийся уже уполномоченный Бурцев, изобличив 7 июля 1933 года семидесятилетнюю неграмотную монашку-лишенку Наталию Ивановну Юдину из Карсуна в том, что она скрывала «зарытые во дворе под забором и в погребе под срубом золотую монету старой чеканки на суммы 260 руб. и серебряную монету советской чеканки на сумму 97 руб.», постановил следственный материал в отношении нее «препроводить через ПП ОГПУ СВК в Особое Совещание Коллегии ОГПУ на предмет конфискации изъятой валюты». Почему материал по Юдиной не был приобщено ни к одному из двух «основных», не известно.

Между тем обвинительное заключение по делу № 593 было закончено 23 октября 1933 года. Под ним стоят подписи помощника уполномоченного 4 отделения ЭКО ПП ОГПУ СВК Буланова, начальника этого же отделения Второва и начальника экономического отдела Браиловского. Дело № 583, которое вел сотрудник ЭКО Сергеев, закончили 28 декабря 1933 года. Затем оба больших дела, также как до этого маленькое в отношении Юдиной, были направлены туда же – «в Особое Совещание при Коллегии ОГПУ на предмет конфискации изъятых ценностей и валюты», которые к тому времени находились частично в Москве, частично – финотделе и ПП ОГПУ СВК. Что касается обвиняемых, то все они были из-под стражи освобождены.

Особое совещание при Коллегии ОГПУ, куда поступали все подобные материалы, и которое в разное время называлось по-разному («Особое совещание при Коллегии ОГПУ», «Особое Совещание при НКВД СССР», «Особое Совещание при МГБ СССР»; ОСО) появилось в СССР в 1922 году и функционировало до 1953-го. В его полномочия входило

рассмотрение уголовных дел по обвинениям в преступлениях, угрожавших советскому строю, таких как контрреволюционная, антисоветская пропаганда и агитация, измена Родине, дезертирство в военное время, вредительство и т.д.. По ним ОСО могло выносить приговоры о тюремном заключении на срок не более 8 лет, ссылке или высылке обвиняемых, а также о применении других мер наказания, за исключением смертной казни. Этим правом Совещание пользовалось только во время Великой Отечественной войны, и сразу после ее окончания, его лишилось.

Дела, поступившие из Ульяновска ОСО рассмотрело 15 марта 1934 года а три выписки из протокола его заседания через Самару были присланы в Ульяновск. Каждый из этих документов представляет собой стандартный лист желтоватой бумаги, вверху которого крупным, жирным типографским шрифтом напечатана «шапка» следующего содержания: «Выписка из протокола Особого Совещания при Коллегии ОГПУ от _________1934 года». Дата – 15 марта, вписана от руки.

Ниже, также типографскими линиями лист разбит на две равные вертикальные части. Над левой написано: «Слушали». В нее на машинке впечатан номер рассматриваемого дела, две-три фамилии из списка обвиняемых, статья УК по которой они привлекаются, а также общее число лиц, включенных в данную выписку.

В правой половине документа, под заголовком «Постановили» кратко изложено принятое решение. В нашем случае такое: «Войти с ходатайством в През. ЦИК СССР о конфискации у…» далее идет перечень фамилий обвиняемых:

1. БОГОМОЛОВОЙ Александры Павловны,

2. МЕЛЬНИКОВА Константина Георгиевича,

3. СПИРИНОЙ Надежды Ефимовны,

4. ТИКУНОВА Павла Ивановича.

5. ТИКУНОВА Александра Ивановича,

6. ДАНИЛОВОЙ Домны Матвеевны,

7. ХОХЛОВОЙ Александры Антипьевны,

8. ГИГОРАШ Павла Яковлевича,

9. КАРПОВОЙ Клавдии Федоровны,

10. АТЛЕТОВОЙ Клавдии Ивановны.

11. АЛЕКСЕЕВА Георгия Петровича

12. НАЗАРОВОЙ Феодосии Ивановны отобранного золота.

13. ПЫЛАЕВА Николая Прокофьевича – отобранной инвалюты и золота.

Дело в отношении граждан

14. БЕЛЯЕВОЙ Анны Алексеевны ПРЕКРАТИТЬ.

Подписки у всех АННУЛИРОВАТЬ, дело сдать в архив».

Остальные выписки выглядят точно также. Меняется только количество обвиняемых, дела в отношении которых прекращены. В приведенном случае это лишь одна Беляева. В двух других выписках таких – по четверо: Иван Алексеевич Кузнецов, Андрей Георгиевич Сухов, Яков Александрович Гинзбург, Мария Моисеевна Иванова, Захар Алексеевич Алексеев, Мария Александровна Коротина, Георгий Александрович Шидловский и Степан Колесников, почему-то без отчества.

Всего по трем спискам проходит 48 человек. Куда делись остальные?

Некоторых из числа обвиняемых исключил прокурор ПП ОГПУ СВК Аракчеев. Изучив, следственное дело № 583, он пришел к выводу о том, что «расследование проведено с надлежащей полнотой, обвинительное заключение составлено в соответствии с материалами по делу» и он с таковым в целом согласен. Тем не менее «в отношении обвиняемых: Викторова А.Ф., Гаранина Петра Ивановича и Селиванова И.И. материалов для привлечения последних недостаточно». И хотя у всех троих было изъято по 5 рублей царской чеканки, по мнению прокурора этого оказалось недостаточно для привлечения перечисленных лиц к уголовной ответственности, тем более, что происходили они не из чуждо-классовой прослойки. Поэтому уголовное преследование в отношении их Аракчеев постановил прекратить и отобранные деньги возвратить, предложив бывшим обвиняемым сдать таковые в Торгсин.

Кроме того, прокурор счел необоснованным конфискацию у «валютодержателей» Блушейн Я.С. и Мишулиной Е.П., кредитных совзнаков, каковые также подлежали «возвращению, как неподлежащие изъятию». Что и было исполнено начальником четвертого отделения ЭКО ПП ОГПУ СВК Второвым. Итого – минус еще пятеро обвиняемых, переставших быть таковыми. А кого-то вполне могли отсеять и на краевом уровне.

Наконец, дело в отношении сорокашестилетней Ирины Лукьяновны Аверьяновой – обладательницы царского золота на сумму в 915 рублей, было рассмотрено все тем же Особым Совещанием, но уже при НКВД лишь 10 августа 1935 года. Решение оказалось предсказуемым: ценности конфисковать, подписку аннулировать, дело сдать в архив.

Финальным аккордом двухлетней «золотой лихорадки» можно считать инцидент, имевший место в Сенгилее 28 мая 1934 года. В этот день местной милицией при покупке «валюты» были взяты с поличным два гражданина, у которых при обыске обнаружили 33 серебряных полтинника советской чеканки и 265 рублей кредитными совзнаками.

Задержанными оказались крестьяне с. Шатрашаны Дрожановского района АТССР (Автономной Татарской Советской Социалистической Республики) сорокапятилетний Хусаин Мударисович Кафизов и его пятидесятипятилетний земляк, глава большого семейства Алиулла Галеевич Галеев. Оба считались неимущими, а потому избирательных прав не лишались. Первый работал в Ульяновской конторе утильсырья сборщиком такового. Второй, будучи инвалидом второй группы, постоянных и определенных занятий не имел.

В тот, неудачный для них день, под предлогом закупки утильсырья, земляки приехали в Сенгилей, где у бывшего местного базарного директора Савинова и купили изъятые у них позже полтинники. Брали по два пятьдесят за штуку, а продать собирались перекупщикам возле ульяновского магазина Торгсин по трешке, то есть. нажить с каждой монеты по 50 копеек. Но бизнес не пошел, поскольку оба негоцианта были задержаны, а спустя ровно два месяца – 28 июля, взяты под стражу и помещены в ульяновский изолятор.

Следствие, которое вел старший следователь Сафонов, было окончено 7 августа того же года. Дальнейшая судьба незадачливых «валютчиков», не известна, однако вряд ли она сложилась трагично, поскольку пятьдесят девятая статья, каравшая за нарушение правил о валютных операциях, была, как мы помним, довольно мягкой.

P/S

Конечно, уголовные дела, подобные описанным выше, возникали в Ульяновске и позже, однако они уже не принимали столь масштабного размаха.

Что же касается способа, с помощью которого советское государство экстренно пополняло казну, так он вовсе не был сугубо советским и тоталитарным. Во всяком случае, очень похожие события приблизительно в то же время разворачивались и в самой что ни на есть свободной и демократической стране всех времен и народов, где, как всякий знает, частная собственность всегда была священной и неприкосновенной.

Так вот, во время великой депрессии в США, 5 апреля 1933 года вступил в силу Указ Президента Соединенных Штатов Франклина Рузвельта № 6102, вводивший фактическую конфискацию у населения и организаций имевшегося у них золота в виде слитков и монет. Все находящиеся на территории США физические и юридические лица, за редким исключением, были обязаны до 1 мая 1933 г. обменять драгоценный металл на бумажные деньги по цене 20,66 доллара за унцию в любом банке на территории страны. А в 1934 г. Рузвельт объявил о конфискации золота у банков (закон о золотом резерве: в обмен на золотые сертификаты, которые нельзя было обменять на золото). Этот закон действовал в США до 1975 года.

Источники:

Архив УМВД РФ УО. Ф. 7, оп. 1, д. 3548. Л. 137,138, 142 -146,185, 196,197,201, 264-269, 270-276, 281, 290, 376.

ГАНИ УО Ф. 13, оп. 1. Д. 1230. Л. 136.

ГАУО Ф. Р-1435, оп. 1, д. 470, л. 106.

https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/1079224

https://gold.ru/news/konfiskacija-zolota-ruzveltom-v-ssha-v-1933-godu.html

Владимир Миронов